Обезножила..

Семья собралась в столовой в ожидании обеда. « Вот помяните мое слово, она нас всех переживет !» - сказала Люка, перекусывая нитку на шитье. « Ну что ж, сердце у нее здоровое, нервы железные, голова в порядке…» - бесстрастно начал Дед. « Угу, обезножит и будет нам всем проблема, как ее досмотреть!»- не сдавалась мама. Отец согласно кивнул, дядя Вася фыркнул. А тетка Лиля возмутилась: «Нет, ну гляньте на Татарку! Они одного возраста, но она и вес скинула, и операцию сделала ,и носится, как молодая! А наша? Ни к чему не прислушивается! Операция могла бы решить все проблемы!» В столовую степенно вплыла Баба и все утихли. Никому не хотелось продолжать начатую дискуссию и вызывать огонь на себя. Молча уселись обедать. Позвали и нас. Мы с Сережкой выползли из своего укрытия под столом. « Руки мыть!» - приказала Баба. Интересно, что такое «обезножить» думала я, выдувая пузыри из намыленных ладошек.

Молчание за столом затягивалось. Похоже, что обедом наслаждалась только Баба. « Мама, давайте-ка кое-что обсудим…» - открыла за десертом рот  Люка. « Мы бы хотели поговорить с Вами об операции!» - сходу рубанул дядя Вася. « Я вас умоляю!» - отмахнулась Баба, - «Ему никакие операции не помогут! Пусть так и спит в своем кабинете!» Она явно имела ввиду храпящего Деда. Все посмотрели на Деда. « Верочка, речь, собственно идет о другом…»- начал Дед. « Да что толку разговаривать! Рот ей не зашить!» - перебила его Баба,- «Сто раз говорили  не есть острого!» « Тетя Вера, дорогая, Вы никогда не дослушиваете до конца! Я, например, как врая считаю…» - начала высоким от волнения голосом тетя Лиля. « Ты, как врач, займись прежде всего своим сыном! Приучи его мыть руки! Видишь, какой зеленый! Это глисты! Глисты! Вот уедете, и я им займусь! Семечки натощак, касторка, сутки на горшке и никаких операций!»

« Пани Вера, паштет, паштет!» - крикнула в раздаточное окошко Марийка- помощница, и Баба с неожиданной прытью рванула в кухню. Все молча переглянулись. Дед засобирался в клинику. Тетки взялись убирать со стола. « Обезножить это больно?» - спросили мы у дяди Васи. Он досадливо сморщился, и, посвистывая, ушел в сад – то ли объедать, то ли обирать  перезревший крыжовник. Баба считала, что так он наберет что-то на варенье и не будет ей докучать жалобами на тетку.

« Ты представляешь, что будет, когда она совсем обезножит? Кто будет ее досматривать? Ведь сердце у нее здоровое!»- взволнованно сказала при встрече Томка, моя младшая тетка. Мы стояли обнявшись у двери. Мы не виделись сто лет. «Да ладно, она еще всех нас переживет!»- брякнула я и вздрогнула. Мне живо вспомнился тот далекий день. Сейчас я уже была на два десятка лет старше покойной Люси, похоронила отца, сравнялась в возрасте с ушедшим от инфаркта Васей и пережила Сережку. И даже вечно невозмутимый и не стареющий Дед покинул нас в одночасье.

« А-а-а! Явились!»- встретила нас Баба, шустро выкатываясь с ходунками из кухни. « Да, что-то разленились люди жить!»- бодро встряла она в наш разговор. « Слышали, Татарка померла! Что толку было делать эту операцию на ногах, когда инсульт и всё!» От неожиданности мы вздрогнули. Предполагалось, что лет десять ,как Баба практически оглохла. « Ха! Обезножила она! Это все она только для докторов изображает! Инвалидность получить! А сама так и скачет – то на рынок, то в магазин, и главное, все-то она знает! И обо всех!» - подвела итог Баба, подразумевая уже свою соседку Нелю.

«Разувайтесь! Только что пол помыли!» Под зорким контролем мы влезли в тапки, протерли уличную обувь и убрали куртки в шкаф. « Умирают! Все поумирали! Скоро и поговорить будет не с кем! А эта пусть живет еще! Она мне мяса хорошего обещала на Пасху достать!»- перевела она разговор на восьмидесятилетнюю уже Марийку-помощницу и укатилась на кухню разогревать нам обед. Баба все еще жила категориями «блат», «по знакомству» и «достать». Мы переглянулись. « Руки мыть!»- зычно донеслось из кухни и минуту спустя мы вдруг от души расхохотались, выдергивая друг у друга полотенце в крошечной ванной.

29.12.2018. - Нашей Бабы не стало. Ей было 97 лет. Соболезнования не принимаются. Она этого терпеть не могла.