Сметана...

Сметана – восхитительна! Как можно не любить сметану! Это вкуснее мороженого. Во влажной от утренней росы крынке она лежит плотной массой, ложка мягко вырезает на ней полукружия, прохлада ложится на язык и… « Не понимаю, как можно так есть! Без хлеба,без ничего, на улице, ложкой! Иди за стол!» - баба появляется на заднем крыльце и отбирает крынку, вместе с корзиной домашних яиц и завернутым в тряпицу творогом, уносит все на кухню. Я ем сметану каждый день, я вижу её  кусками на оладьях, круглыми островками в борще, в салате, в клубнике…Но это все не то…Тихонько подбираюсь к банке в холодильнике. « Как можно есть столько сметаны, не понимаю! Должна же быть мера какая-то!»- ворчит Баба, застигнув меня за пожиранием . «Пусть ест, сколько хочет! Это не конфеты и не мороженое! Какой тут вред! Как будто мало сметаны в доме! Еще купим!»- благодушничает Дед.

Дома, когда я живу с родителями, у меня каждый день  одно испытание – купить к обеду сметану и не съесть по дороге домой. Она не такая густая, как у Бабы, но все равно вкусная. Ее наливают специальным ковшиком в мой белый молочник, ставят на весы, отсчитывают сдачу и я медленно бреду назад. Сметана мягко колышется почти вровень с золотым ободком. Легонько отхлебываю. Вкуснота. Еще. И еще. В кувшинчике остается ровно половина. Понуро несу остатки на кухню. Скандала не избежать. « Эгоистка растет! Съесть всю сметану! Как так можно! Думает только о себе!»- ругается мама. «Это все бабушка с дедушкой! Это все они разбаловали! Ни о ком не думает!» - поддакивает, уткнувшись в газету отец. Соседка по общей кухне подмигивает мне. Я знаю, что в отсутствие отца она говорит маме : « Ну что вам жалко той сметаны! Две марки литр! Да купи ей банку – пусть ест на здоровье!» Мама с горячностью начинает говорить, что не в сметане дело, не в деньгах, а в том, что дочь растет эгоисткой и обжорой. Когда родители уходят на работу, соседка выводит меня из угла и наливает в блюдечко сметаны из своей банки, щедро посыпая ее зеленью и солью.

Из сытной Германии мы переезжаем служить на Дальний Восток. В военторге унылые пирамиды рыбных консервов и сгущенки, восхитительные кубики прессованного какао, слипшиеся комки драже лимончик и подушечек с повидлом, пакеты сухого молока, брикеты пшеничной и перловой каши. « Хочу сосиски! Хочу жевачку!» - уныло канючит Ируша, ворочая ложкой в манной каше на сухом молоке. « Говорила ведь, давай я схожу к начальству! Ведь были же перспективы! Ведь обещали же на выбор Московский и Белорусский округа! А ты? Заладил. Служу Советскому Союзу…служу Советскому Союзу….»- выходила из себя мама. « Люся, это не в моих принципах! Мне не нужно твое протеже и блат, я- офицер! Куда направят….» - злился отец. « Да, направят! Тебя не направили, тебя послали…!»- не сдается мама.

И все же мы обживались на новом месте. Пришел контейнер с мебелью, багаж с вещами, мама устроилась на работу. Квартира заблистала чистотой и уютом.  Наш холодильник постепенно заполнился продуктами для гостей, к празднику и на каждый день. Приближался Новый год.

К моему возвращению из школы кухня была заставлена коробками и пакетами. Мама готовится к приему гостей. Она отрезает нам по кусочку красной рыбы и выдает по огромной шоколадной конфете. « Вернусь, будем обедать!»- говорит она уже на лестнице и мы остаемся одни.Ирка разложила пупсиков в детской и устраивает им понарошечный обед. Мне не сидится на месте. Квартира полна вкусных запахов. На полке остывает огромный кекс, в духовке томится гусь, на подоконнике зависла в чесночном запахе буженина, нафарширована картошка в большой кастрюле, миски заняты салатами и винегретом, в хрустальной вазе яблоки и мандарины. Полки в холодильнике заняты заливным. Это вечером будет, уныло думаю я, а на обед, наверное, снова суп.

За обедом мама в суп кладет сметану. « Ты не представляешь, сколько здесь стоит сметана и как трудно ее достать! Я договорилась заранее!» - радостно говорит она отцу. Я осторожно вычерпнула кругляшок сметаны из супа и смаковала во рту. Мама взглянула на меня. « Смотри мне! Не смей даже прикасаться к банке!» - грозит она мне перед уходом на работу, и я тут же направляюсь к холодильнику. Там трехлитровая банка сметаны! Мне только посмотреть.

Вечером вся семья судит меня на кухне. Я молчу. Я виновата. Я съела треть банки. « Я научу тебя уважать всех! Я отучу тебя думать только о себе! Я отучу тебя наконец жрать сметану без памяти!» - мама пристукивает каждую фразу кулаком к столешнице. Пузатая сахарница стукается о запотевшую банку. « Люся, ну как ты отучишь! Она всегда ела этой сметаны сколько хотела у бабушки! Там этого полно, там это копейки стоит! Ну давай ей объясним что такое дефицит!»- вяло вступается за меня отец. « Конечно-конечно! Дети должны лишаться самого необходимого из-за твоей принципиальности. Вот настоял бы ты на другом округе, вот сходила бы я к начальству!» Отец вышел из кухни. « Так!» - перекинулась мать на меня. « Меня знаешь как бабушка отучила в детстве брать все без спросу? Знаешь?» Историю про халву мы слышали сто раз. Однажды мама ребенком съела кусочек халвы, не поделившись с Бабой. И та купила полкило халвы и заставила ее съесть в одиночку весь кусок. С тех пор мать не ела не только халвы, но и запах подсолнечного масла не переносила. Я никакого ужаса в этой истории не видела. Подумаешь халвой накормили, это же не вареный лук. Мама, тем временем, заканчивала рассказ про халву. И тут меня накрыла счастливая догадка! Не может быть! Мечта сбывалась. Банка сметаны стояла передо мной. « Ешь!» - прикрикнула она. Я зажмурилась .Сметаны хотелось страшно, но в чем подвох? « Что надулась как мышь на крупу! Ешь говорю! Все ешь! Попробуй только не съесть!» Я нерешительно взяла ложку : « А бить не будешь?» Сметана восхитительно таяла во рту, прохладно проходила по языку, заволакивала нёбо! Я ела с наслаждением, забыв обо всем, прикрывая глаза от удовольствия, ухватив банку поудобнее и прижав ее прохладный бочок к животу. Дно у банки показалось неожиданно быстро. Папа пришел, когда я уже подбирала остатки в круглом желобке на донышке. Мама плакала, уткнув лицо в ладони. « Ну что, отучила?» - спросил отец, поставил пустую банку на стол и вывел меня из кухни.