Гречка...

Жили мы не тужили и тут вдруг появилось новшество- ветеранский паёк. И делился он на какие-то категории и ранги. Кому-то полагалось больше гречки, консервов и сухой колбасы, кому-то меньше. Всё зависело от удаленности от передовой,30-ти километровой зоны и еще каких-то топографических изысков. Соседка Неля "оббежала" все инстанции и выбила паёк для мужа, сына полка. И как водится, позвонила вечером Бабе. « А ты когда оформишь паёк? Гречки в магазинах не достать!» - приступила к деду Баба. Дед вяло отмахнулся: « Нам что, есть нечего? Не обойдемся без гречки?» « Но ты же фронтовик! А он в десять лет удрал из дома, прибился к полку и просто жил  в блиндаже командира. Он не мог воевать в таком возрасте!»- не унималась Баба. Дед сморщился. Все недолюбливали громогласного соседа, которого, несмотря на фронтовое детство так и не взяли в военное училище и он, выйдя на пенсию обычным бухгалтером, вовсю командовал теперь нашим двором. Утро начиналось с разноса дворникам, вечером шла баталия с мусорной машиной. Подъезды сверкали чистотой, пестрели домашними половичками, сияющими стеклами и зеленели цветами. Разбивались цветочные клумбы, красились лавочки, белились деревья и бордюры. Хозяйки без лишних напоминаний намывали лестничные клетки, потому как с грозным управдомом никто не хотел связываться. И весь день разносился по гулкому двору образцово-командный голос соседа. « Нет, как вы его терпите, такого грубияна, самодура!»- возмущались соседки из других домов. « Воображает из себя генерала! А сам-то, сам…сын полка!» « Пусть сейчас повоюет, раз уж в войну не пришлось! Тем более, что с вами тут воевать совсем неблагодарное дело!» - говорили снисходительно соседи- фронтовики, щелкая косточками домино.  Сосед исправно получал юбилейные медали, выступал на митингах и собраниях, возглавлял различные комитеты и советы ветеранов. И вот паёк. Дед наотрез отказался ходить по инстанциям. « Меня весь город знает!» - возмущался он,-« И я за килограмм гречки пойду просить! За палку сухой колбасы воевать!» « И ничего, другие «ходют»! На праздник всем «дэликатэсов» хочется!» - железно парировала Баба. Соседка ежемесячно докладывала, какие банки и пакеты выдают ветеранам, и Баба не могла пережить подробности в виде сервелата или дефицитного майонеза с горошком. Известно капля камень долбит. Через полгода пошёл- таки насчет пайка и Дед, взял удостоверение, надел награды,сгорбился и пошел. Вернули нам его уже из больницы после сердечного приступа. В том самом каком-то комитете выяснилось, что фронтовой госпиталь, которым командовал Дед, оперируя сутками , в полевых условиях, и где осколками убивало порой и врачей, и раненых во время операций, «не дотянул» чуть больше двух километров до передовой. И Деда назвали нелицеприятным словом, и намекнули на обеспеченных детей и внуков, работающих заграницей, и припомнили его работу на полную ставку, несмотря на пенсионный возраст.« Всё!» - строго приказал он Бабе, вернувшись из больницы. И тема пайка умерла в домашних разговорах. А я пошла «наверх», я упрямо шла из кабинета в кабинет, я скрупулезно собирала справки, документы, газетные вырезки, наградные листы, искала свидетелей… « Я не пойму, чего Вы добиваетесь! Гречки? Вы мне столько неприятностей устроили! Чего Вы всё от меня хотите!» - в конце концов не выдержал председатель «пайкового комитета», вызвав меня на приём. « Извиниться! Вы просто должны официально извиниться перед моим Дедом!» « И это всё? Ещё чего!» - удивился он. Прошел год и 9 мая вместо привычных поздравителей школьников в наш дом пришли солидные люди из  горкома. И поздравили, и извинились, и вручили аттестат на получение пайка.  Дед оттаял, заулыбался, рассказал любимый анекдот, пригласил всех за стол, сказал тост, выпил рюмку водки. Но так ни разу и не сходил потом за пайком. А соседка прекратила рассказывать о том, что дают на паек. Сосед от него отказался в солидарность с Дедом. Не я со своим молодым упрямством, а он, со свойственной ему прямотой и напором, убедил чиновников извиниться. Гречку я с тех пор на дух не переношу. Никто в нашей семье ее не переносит.