Троеборье...

« Нет, ну неймется этому…! Неймется и все!- с трудом разминаясь животом с сейфом метался по тесному кабинету Васильич. На Васильича последнее время было жалко смотреть. В старом дощатом клубе-времянке он чувствовал себя уверенно. Но во вновь отстроенном громадном Доме культуры  он просто терялся в огромных помещениях. На каждой планерке председатель совал ему под нос смету расходов на строительство культурного центра и требовал внедрения этой самой культуры в массы немедленно. На этот раз было объявлено участие всех подразделений совхоза в троеборье. Долго спорили, что же войдет в программу соревнований и остановились на стрельбе, беге на лыжах и отжимании с подтягиванием. « Вот Вы проблему себе надумали!» - сказала библиотекарша.  «Нас – трое, соревнование – троеборье. Разделимся и все». Она взяла на себя лыжный забег, я – стрельбу, а Васильич, чисто по-мужски, подтягивание или, как нам подумалось, скорее отжимание, учитывая его внушительное брюшко. Последующие дни были заняты перемещением библиотеки в новое помещение и о соревновании как-то забыли. Утром дня икс мы выглядели весьма сиротливо рядом с командами механизаторов, животноводов, доярок, учителей и работников конторы. Команды были шумные, многочисленные и нарядные. У нас же спортивно выглядела только Валентина в обтягивающих х штанах с лампасами и лыжной шапочке с огненным помпоном. Васильич почему-то был в пиджаке и нейлоновых трениках, а я в клетчатом комбинезоне – ведь нужно было стрелять из положения лежа. Сначала нас отругали за отсутствие единой формы и эмблемы, потом за равнодушное отношение к тому, что является нашей прямой работой и напоследок сообщили, что троеборье, это нам не лотерея. Участвовать во всех видах соревнований должны все. И началось. Пузатый и косоглазый Васильич боялся взять в руки воздушку, Валентина сосиской повисала на лавке, чтобы отжаться. А я набрав максимум очков по этим двум видам ,впервые увидела лыжи в реальности, а не по телевизору. « Давай, Яугеньевна, давай!» -подбадривал раскрасневшийся от спорта директор. Видимо, после мощных доярок и рафинированных секретарш наши результаты были не так уж и плохи. « Я не умею, не могу!» - растерялась я. « Как это не могу?» - опешил комсорг совхоза. « Ты комсомолка?» « Да при чем тут это! Я просто никогда лыж не видела!» « А что на них смотреть? Зачем? Встала и пошла, встала и пошла!» - умоляюще затараторил Васильич. Вдвоем они всунули меня в жесткие ледяные ботинки, Валентина нахлобучила на голову свой красный помпон и слегка подтолкнула в спину. Ноги тут же расползлись в разные стороны. « Я не умею!» - начала было я. « Так, вы что, снимаете свою команду с участия в забеге? Игнорируете комсомольское мероприятие?»- спросил комсорг. « Ты что ж, моей смерти хочешь?» - взвыл Васильевич и, подхватив меня за локоть, потащил к старту. Рядом бежала библиотекарша и, размахивая своими длиннющими ногами-руками, показывала мне, как должен идти лыжник. Старт начинался на опушке елового леса. Маршрут каждой группы был обозначен флажками. Нам достался желтый. « Все, ползи как хочешь, вот по этим флажкам! Хоть до утра, но ползи! Не смей сходить с дистанции!» Еще толчок в спину и я осталась одна в снежном царстве. Заваленные по пояс снегом дремотные елки смотрели на меня с сожалением. Я вздохнула и начала махать руками-ногами, как показывала Валентина. Идти-то я шла, но как медленно. Внезапно рядом со мной раздался смешок. За елью стояли мальчишки из нашей школы. Два раза в неделю я приходила к ним вести уроки по совместительству. « Давай-те мы Вам подсобим, Яугеньевна! Снимайте лыжи, да давайте Ваш капелюх!»- раз и мальчишка сорвался с места, мелькая красным помпоном среди елей. « Лезьте сюда, сюда! Да не стойте Вы на дорожке! Сюда!»,-тащил меня под елку другой. Неподалеку от финиша, под заснеженной елью я снова влезла в лыжи. Промокшая от пота мальчишки шапка дымилась на моей голове. Коленки предательски дрожали. От стыда было страшно поднять глаза. Раскаиваясь в своем поступке, я выползла на финишную поляну. У котла с горячим чаем стоял багровый от мороза или злости Васильич и что-то доказывал председателю. Комсорг радостно хлопотал возле двух лыжников. При моем появлении Васильич онемел. « Аааа! Поздравляю! Вот видишь! А ты…» - начал было председатель ,но тут на поляну стали выезжать остальные лыжники из разных команд. « Идем, идем скорее!» - зашипел директор, утягивая меня с поляны. Последующие три дня мы жили в ожидании скандала, но о подмене видимо никто так и не догадался. Мы заняли не самое первое место в троеборье, но всех участников все равно отметили призами и денежными премиями. Но перед мальчишками мне было стыдно. « Нужно научиться самой, нужно!» - думала я, отправляясь  в подвал школы, где хранились лыжи. Физрук молча выдал мне лыжи, застегнул ботинки и убежал в теплый спортзал. Флажки, обозначающие дистанции никто и не думал убирать и наш желтый радостно светился на ветке. Чтобы добраться до старта, мне нужно было преодолеть сначала путь через школьный стадион, через который меня так лихо перетащили Васильич с комсоргом. В одиночестве же путь  показался мне таким долгим, что углубиться в лес  я уже и не решилась. Пыхтя и чертыхаясь, я старалась собрать вместе расползающиеся ноги и палки, но идти легко и весело, как Валентина, у меня совсем не получалось. Вылезти из лыжных ботинок самостоятельно  не сумела и с третьей попытки неуклюже развернувшись на лыжах, я потащилась обратно, обливаясь потом и путаясь в палках. Кончики лыж цеплялись друг за дружку и я смешно поддергивала свои жабьи ножки вверх, чтобы не хлопнуться на живот. Навстречу мне уже бежал физрук. « К  директору! Срочно!»  Директор , багровый от смеха, подвел меня к окну. Передо мной как на ладони лежал школьный стадион с нелепым рваным следом. « В общем так, Яугеньевна! Хочешь на лыжах – я не против, но в другое время! Чтоб ни одна душа не видела! Ты мне все уроки сорвала !» В школе стоял веселый гомон. Уши мои погорячели от стыда. Дождавшись звонка я тихонько вышла из школы.