Гитара...

Ежовский папа славился своей способностью испортить любой день рождение. Особенно подарком. И поэтому когда он женился еще раз и его подарки стали ограничиваться стандартным тортиком-медовиком ,мы вздохнули с облегчением. Папа погружался в пучины новой семьи и новых обязанностей и нас почти не вспоминал. Иногда он выныривал с беспокойным интересом к личности сына, звонил мне и истерично требовал дать отчет о его воспитании . « С ним что-то не так! Он какой-то не такой!» - восклицал он на отказ сына присоединиться к движению байкеров , заняться игрой в театре или, на худой конец, заняться тем видом спорта о котором отец мечтал в юности. Ежу было просто не до папиной блажи – он много занимался спортом, помогал дома, хорошо учился в колледже и оплачивал свою учебу сам, подрабатывая на каникулах. Надвигался очередной день рождения . Папа на тот момент переболел мотоциклами в прямом и переносном смысле и, лежа в гипсе, вещал сыну о том, как он мечтал играть на гитаре в юности, но не было денег, а теперь он сотоварищи может осуществить эту мечту. Сыну до слез было жаль папу в цыплячье-желтой больничной пижамке, он кивал головой, не перебивая, но призыв к музыке не задел его души. Через пару недель сын был приглашен на репетицию ВИА однокашников отца, и так как группа собиралась вечером, он остался у отца с ночевкой. Наученная горьким опытом предыдущих ночевок я встала на следующий день пораньше, чтобы по первому же звонку сына мчаться забирать его домой. После завтрака папа обычно выставлял сына за порог, не имея привычки поинтересоваться, есть ли у него деньги на проезд. В восемь утра машина моя была прогрета. Но звонка от сына не поступило. Мы с мужем стали выдвигать предположения одно забавнее другого, и пришли к выводу, что не стоит вмешиваться в их отношения. Но тем не менее к одиннадцати я не находила себе места. Еще минут 15 спустя , я с изумлением увидела машину Ежовского папы у ворот дома. Это было так непривычно, что я испугалась, не случилось ли чего с сыном, и бросилась на улицу. Муж занимался стройкой на улице и знаком дал мне понять ,что все нормально. И все же я высунулась из-за угла и увидела, что широкие и коренастые сын с папой, в машине, как две рыбы в тесном аквариуме разевают рты и размахивают руками. Ругаются, поняла я и не стала вмешиваться. Наконец-то хлопнула дверца и я ретировалась в сад, чтобы сын не знал, что я подглядывала. Но, объяснять что либо, не пришлось – на дорожке показался сын с электрогитарой в руках и целой кучей каких-то шнуров-коробок. Взглянув на его лицо, мы с мужем готовы были расхохотаться и чтобы удержаться, изо всех сил кусали губы. Маскировка не удалась, и круто развернувшись на дорожке, сын вынес все эти подарки за ворота. « Пап, приезжай, забери все это! Мне это не нужно и не интересно!»- услышали мы его голос. Мы оба бросились за ним и стали уговаривать принять подарок, не обижать отца и вообще может быть попробовать музицировать. На пыльной траве лежала новенькая ямаховская гитара, колонки и усилитель свалены нелепой горкой. Чуть дальше трепыхалась подбитой бабочкой нотная тетрадь. На дороге показалось облако пыли – машина отца приближалась на бешеной скорости. Мы с мужем поспешили уйти. Но вскоре истошные крики вынудили меня вернуться. « Кого ты воспитала!!!» - орал Ежовский папа, отбиваясь от слепней облепивших его машину. « Мне ничего для него не жаль! Он плюет мне в душу! Ты знаешь, сколько это все стоит! А ему видите ли это НЕ НАДО!НЕ ИНТЕРЕСНО! Да я в его возрасте МЕЧТАТЬ не мог! ИДИОТ!» Скандал разгорался в одностороннем порядке. Он орал, матерился, плевался, жестикулировал, бросался к машине и возвращался, хватал гитару и швырял ее обратно. Зрелище было необыкновенно комичным. Соседские заборы просто дрожали от любопытства. Муж тихо корчился от смеха, присев в фундаменте строящегося гаража. Сын стоял как вкопанный, скрестив руки на груди, и как бы со стороны, с любопытством взирал на ситуацию. Лицо Ежовского папы вдруг покраснело и, поперхнувшись, он замолк. Над деревней повисла мертвая тишина. Я вдруг увидела «нашего папу» как бы со стороны. Уже не молодого, с пивным брюшком, чуть косолапыми « колбасьими» ногами. Стриженая макушка блестела от пота. Мне вдруг стало так жаль его. И я начала утешать, успокаивать, заглядывать в глаза и поглаживать по плечу. Казалось еще пять минут, и я сама пообещаю играть по три часа в день. Невольные свидетели происходящего тихо кисли от смеха. Сын широко улыбался, наслаждаясь моим неуклюжим топтанием меж двух сторон .И вот шум машины наконец-то затих и пыль улеглась. Подошел муж. Втроем мы переглянулись и вдруг захохотали. Смеялись долго, я, например, до икоты. Соседи уже в наглую висели на своих заборах, сгорая от любопытства. Гитару и все остальное установили в гостевом домике. «Сын!» - сказала я. «Ты радуйся, что он не оплатил тебе курс обучения в музыкальной школе! А так можешь и не играть! Откуда он будет знать!» « Я не могу ему врать!» - упрямо сказал сын. Муж показал ему три аккорда и он уныло принялся тренькать, раздражая пчел соседа –пасечника. Уже через полчаса я поняла, что не вынесу этих экзерцисов, а через час к дому потянулись с жалобами соседи. « Ведь просил же, просил же доску, чтобы пресс качать!» - шипел сын, продолжая терзать гитару. Вечером на семейном совете решили гитару со всеми причиндалами продать, купить доску и разницу возвратить отцу. В доме воцарился мир и покой. Через два дня Ежовский папа явился снова и стал с пристрастием допрашивать меня о музыкальных успехах сына. Врать не было смысла. И я ждала повторения представления. НО он вздохнул с облегчением и вечером молча выгрузил у нашего дома спортивный снаряд и забрал гитару. « Он обиделся на тебя?» - удивилась я. « Не-а» - сказал сын, устанавливая тренажер в домике. «Он сказал, что хорошо, что я не начал заниматься. У них там, в группе, новенький и у него нет гитары.» При следующей встрече я спросила Ежовского папу, зачем он все это затеял. « Ну, должен же я был купить что-то стоящее ему на 18 лет! Ты ж не сообразишь и не позаботишься!» пару лет о днях рождения  он не вспоминал. И не звонил.А вчера, узнав от знакомых, что сын ушел в армию, он с негодованием кричал в трубку, о том, что только такая мать как я, могла прекрасно воспитанного и с любовью взращенного им сына «отдать» в армию. « Видишь ли, он всегда хотел пойти в армию, так же как и ты играть на гитаре. И не изменил мечте. Как и ты. Он твой сын.» « Как он там?»- вдруг тихо спросил он. « Очень скучает по тебе!» - с легким сердцем соврала я. « Извини…» Мы оба вздохнули, помолчали и одновременно положили трубки.