воскресенье, 13 августа 2017 г.

Три решения. Первое.

О бабочке, махнувшей крылом невпопад или «не в тему», как сейчас говорят, знают все. Так и решения, принятые и забытые вдруг влекут за собой нарастающий клубок таких жизненных ситуаций, которые потом уже не распутать и не разрешить.
                                                          *  * *
С детства пани Сильва ненавидела принимать решения. Тогда она не была никакой пани, а носила обычное русское имя и жила с мачехой. Мачеха была в общем-то не из «Золушки», но до того чужой и молчаливой, что это отбивало желание вообще как-то с ней уживаться. А уживаться приходилось, Сильва была в семье старшей. Вскоре у мачехи с отцом родился совместный ребенок, и всё скупое внимание этой сухой и темной лицом женщины переключилось на смуглого и удивительно спокойного младенца. Сильва присматривала за двумя младшими сестрами, а к сводному брату не подходила без лишней нужды. Настало время отправиться на учебу, и тут принял за нее решение отец, рассудив, что девушке профессию стоит иметь «чистую», чтобы сидеть в тепле и свете. Так Сильва попала в торговый техникум. Уже через месяц она забыла и огород, и корову, и унылую степь с ковылями. Записалась в балетный кружок, купила дермантиновый портфельчик на замочке и белые парусиновые туфли.
                                                        * * *
Умирал отец в полном сознании и в окружении семьи. Сильву вызвали телеграммой и она, добираясь пятеро суток, на перекладных, в душе надеясь, что к ее приезду всё это страшное и неотвратимое будет закончено. « Ты старшая! На тебе и будет вся ответственность!»- лицо отца серой тенью выделялось на белоснежной подушке. Мачеха еще больше почернев лицом и уменьшившись в росте, приткнулась в ногах умирающего. Казалось, что все происходящее проносилось где-то и совсем не касалось ее. И только прокушенная до крови губа, говорила об обратном. Сильва достала из-под подушки тонкую тетрадь, исписанную твердым почерком отца. И тут он уже принял решение и продумал все за нее. « Отдашь соседу воз кизяков, что занимали. Он брать не будет, но ты отдашь! Мешок муки подели поровну после похорон. Лёльку береги, она младшая, и замуж отдай в хорошие руки! Нюрку, если вернется с фронта покалеченной, тоже в обиду не давай! Мать из дома не гони, пусть доживает с Сёмкой здесь, некуда ей идти! » Сильву задело, что он мачеху назвал матерью, но сдержалась, а позже и вовсе поняла, что сделал это ради  Лёльки. Лёлька так и не знала еще, что мать у них приемная. Затем взглянув на Сильвин слегка выпуклый живот, спросил о муже. О своем замужестве она сообщила отцу перед самой войной. Пришел черед проститься всем детям и мачехе. Сёмка с Лёлькой испуганно смотрели на задыхающегося  отца и почти ничего не смогли понять из того, что он им сказал. Мачеха припала к его руке. И впервые Сильва увидела ее трясущиеся от рыданий плечи. Отец с трудом убрал руку, обвел всех еще раз напряженным взглядом, повернулся на бок и вздохнул в последний раз. Разом завыли, запричитали женские голоса и Сильва, обернувшись, с удивлением увидела, что в доме полно соседей.
                                                       *  *  *
Война закончилась. Закончились и поиски пропавшего без вести мужа. Сильва одна воспитывала дочь и всё никак не устраивала своей личной жизни окончательно, надеясь отыскать мужа. Умом понимала – хватит ждать,но что-то не давало ей принять окончательного решения.. Прошло шесть лет после войны. Многое произошло за это время и теперь Сильву звали по отчеству, и должность у нее была – главный бухгалтер. Она была на редкость хороша собой, и даже в послевоенное время у нее не было отбоя от кавалеров. Ах что это было за время после войны! По- прежнему, все жили не богато, но как же хорошо ,по весеннему было на душе! Лёлька была отдана замуж, Нюрка вернулась с войны с мужем и трофейным барахлом. Мачехе Сильва исправно отправляла посылки с гостинцами и переводы к праздникам. Все сразу изменило письмо подруги, ездившей с ревизией на одну из послевоенных строек. Она встретила мужа Сильвы, разговаривала с ним и даже дала адрес. Тот был не только жив-здоров, но еще и руководил огромной стройкой. Вскоре Сильва получила письмо-покаяние от мужа, женившегося на своей боевой подруге. Он не искал ни ее, ни дочь. Четыре года войны рядом с другой женщиной запросто перевесили два месяца жизни с Сильвой перед войной. Она давилась слезами уткнувшись в подушку по ночам, говорила подругам «Не прощу!», но  так и не нашла в себе сил ответить на письмо. Через месяц, не дождавшись ответа ,он прислал решение суда о разводе и алименты. Сумма была размером в три Сильвиных зарплаты. И она загоняла почтальона, отказываясь принять перевод, думая, что кто-то ошибся цифрой. Жизнь приняла за нее решение.
                                                               *  *  *
Мужей потом у Сильвы было несколько, но все не те. Разводилась она с ними без сожаления. Хотелось чего-то такого, о чём вслух не говорилось: чтоб с положением, чтоб с деньгами…А те что были, хоть и нравились, всё были из простых. По выходным она с подругами выбиралась на танцы во Дворец культуры. Там было строго – чтобы и платья были длинные, вечерние, и без чулок не пускали, и приходить следовало не одной. В общем, к сорока годам, красивая и изящная Сильва так и была незамужней, оставаясь одной из первых красавиц небольшого городка. И в сорок лет она приняла свое первое важное решение и вышла замуж за неказистого вдовца с положением, деньгами и большим особняком, выделенным ему, как незаменимому специалисту. Детей его от первого брака она сразу невзлюбила. Некрасивые, невоспитанные, неласковые. Но молчала, потому что муж души не чаял в своих детях. Старшая была чуть старше ее собственной и обе эти девочки, уже были год как замужем. Младшая падчерица еще училась в школе и ,как могла, досаждала Сильве – кидая стекла в суп и соль в компот, взамен на её требования убирать за собой постель и стирать нижнее белье. Домработницы менялись одна за другой, не уживаясь по очереди то с Сильвой, то с избалованной девчонкой. Но ,несмотря на все мелкие неудобства она стала пани Сильвой – обеспеченной и респектабельной.
                                                            *  *  *
Прошло два года и обе старшие дочки родили внуков. Муж был счастлив. Он вообще любил детей. И одинаково баловал своих дочерей и приемную, а внуков и вовсе не различал на своих и чужих. Все складывалось счастливо  в этом доме. Младшая тоже выскочила замуж. И теперь изводила своими капризами спокойного и безответного парня. Все дети-внуки были в доме наездами, два-три раза в год, с подарками и гостинцами. Все были хорошо устроены, и пани Сильва считала, что этим всем они обязаны ей. Она устраивала танцевальные вечеринки и пикники, вечера фантов и маскарады, святочные гадания и торжественные обеды. Летом неизменно уезжала на курорт. Все было так, как мечталось и хотелось. Одна досада – нелюбимый муж, но и к этому оказалось, можно было притерпеться. У Сильвы появилась привычка убирать дом  и мыть полы на ночь. Обходя перед сном комнаты и коридоры в тонком батистовом пеньюаре, она вздыхала, ловя свое отражение в зеркале, и приходила к выводу, что общая спальня не такая уж и большая плата за покой и достаток. Она была довольна своим решением.


   

Комментариев нет:

Отправить комментарий

Новая я

Утро первого января было абсолютно кайфовым,дом уютным и чистым,погода солнечной,все как я люблю. К обеду настроение было испорчено общением...