О бабочке, махнувшей крылом невпопад или «не в тему», как
сейчас говорят, знают все. Так и решения, принятые и забытые вдруг влекут за
собой нарастающий клубок таких жизненных ситуаций, которые потом уже не
распутать и не разрешить.
* * *
С детства пани Сильва ненавидела принимать решения. Тогда
она не была никакой пани, а носила обычное русское имя и жила с мачехой. Мачеха
была в общем-то не из «Золушки», но до того чужой и молчаливой, что это
отбивало желание вообще как-то с ней уживаться. А уживаться приходилось, Сильва
была в семье старшей. Вскоре у мачехи с отцом родился совместный ребенок, и всё
скупое внимание этой сухой и темной лицом женщины переключилось на смуглого и
удивительно спокойного младенца. Сильва присматривала за двумя младшими
сестрами, а к сводному брату не подходила без лишней нужды. Настало время
отправиться на учебу, и тут принял за нее решение отец, рассудив, что девушке
профессию стоит иметь «чистую», чтобы сидеть в тепле и свете. Так Сильва попала
в торговый техникум. Уже через месяц она забыла и огород, и корову, и унылую
степь с ковылями. Записалась в балетный кружок, купила дермантиновый
портфельчик на замочке и белые парусиновые туфли.
*
* *
Умирал отец в полном сознании и в окружении семьи. Сильву
вызвали телеграммой и она, добираясь пятеро суток, на перекладных, в душе надеясь,
что к ее приезду всё это страшное и неотвратимое будет закончено. « Ты старшая!
На тебе и будет вся ответственность!»- лицо отца серой тенью выделялось на
белоснежной подушке. Мачеха еще больше почернев лицом и уменьшившись в росте,
приткнулась в ногах умирающего. Казалось, что все происходящее проносилось
где-то и совсем не касалось ее. И только прокушенная до крови губа, говорила об
обратном. Сильва достала из-под подушки тонкую тетрадь, исписанную твердым
почерком отца. И тут он уже принял решение и продумал все за нее. « Отдашь
соседу воз кизяков, что занимали. Он брать не будет, но ты отдашь! Мешок муки
подели поровну после похорон. Лёльку береги, она младшая, и замуж отдай в
хорошие руки! Нюрку, если вернется с фронта покалеченной, тоже в обиду не
давай! Мать из дома не гони, пусть доживает с Сёмкой здесь, некуда ей идти! »
Сильву задело, что он мачеху назвал матерью, но сдержалась, а позже и вовсе
поняла, что сделал это ради Лёльки.
Лёлька так и не знала еще, что мать у них приемная. Затем взглянув на Сильвин
слегка выпуклый живот, спросил о муже. О своем замужестве она сообщила отцу
перед самой войной. Пришел черед проститься всем детям и мачехе. Сёмка с
Лёлькой испуганно смотрели на задыхающегося
отца и почти ничего не смогли понять из того, что он им сказал. Мачеха
припала к его руке. И впервые Сильва увидела ее трясущиеся от рыданий плечи.
Отец с трудом убрал руку, обвел всех еще раз напряженным взглядом, повернулся
на бок и вздохнул в последний раз. Разом завыли, запричитали женские голоса и
Сильва, обернувшись, с удивлением увидела, что в доме полно соседей.
* * *
Война закончилась. Закончились и поиски пропавшего без вести
мужа. Сильва одна воспитывала дочь и всё никак не устраивала своей личной жизни
окончательно, надеясь отыскать мужа. Умом понимала – хватит ждать,но что-то не давало ей принять окончательного решения.. Прошло
шесть лет после войны. Многое произошло за это время и теперь Сильву звали по
отчеству, и должность у нее была – главный бухгалтер. Она была на редкость
хороша собой, и даже в послевоенное время у нее не было отбоя от кавалеров. Ах
что это было за время после войны! По- прежнему, все жили не богато, но как же
хорошо ,по весеннему было на душе! Лёлька была отдана замуж, Нюрка вернулась с
войны с мужем и трофейным барахлом. Мачехе Сильва исправно отправляла посылки с гостинцами и
переводы к праздникам. Все сразу изменило письмо подруги, ездившей с ревизией
на одну из послевоенных строек. Она встретила мужа Сильвы, разговаривала с ним
и даже дала адрес. Тот был не только жив-здоров, но еще и руководил огромной
стройкой. Вскоре Сильва получила письмо-покаяние от мужа, женившегося на своей
боевой подруге. Он не искал ни ее, ни дочь. Четыре года войны рядом с другой
женщиной запросто перевесили два месяца жизни с Сильвой перед войной. Она
давилась слезами уткнувшись в подушку по ночам, говорила подругам «Не прощу!»,
но так и не нашла в себе сил ответить на
письмо. Через месяц, не дождавшись ответа ,он прислал решение суда о разводе и
алименты. Сумма была размером в три Сильвиных зарплаты. И она загоняла
почтальона, отказываясь принять перевод, думая, что кто-то ошибся цифрой. Жизнь
приняла за нее решение.
* * *
Мужей потом у Сильвы было несколько, но все не те.
Разводилась она с ними без сожаления. Хотелось чего-то такого, о чём вслух не
говорилось: чтоб с положением, чтоб с деньгами…А те что были, хоть и нравились,
всё были из простых. По выходным она с подругами выбиралась на танцы во Дворец
культуры. Там было строго – чтобы и платья были длинные, вечерние, и без чулок
не пускали, и приходить следовало не одной. В общем, к сорока годам, красивая и
изящная Сильва так и была незамужней, оставаясь одной из первых красавиц
небольшого городка. И в сорок лет она приняла свое первое важное решение и
вышла замуж за неказистого вдовца с положением, деньгами и большим особняком,
выделенным ему, как незаменимому специалисту. Детей его от первого брака она
сразу невзлюбила. Некрасивые, невоспитанные, неласковые. Но молчала, потому что
муж души не чаял в своих детях. Старшая была чуть старше ее собственной и обе эти девочки,
уже были год как замужем. Младшая падчерица еще училась в школе и ,как могла,
досаждала Сильве – кидая стекла в суп и соль в компот, взамен на её требования
убирать за собой постель и стирать нижнее белье. Домработницы менялись одна за
другой, не уживаясь по очереди то с Сильвой, то с избалованной девчонкой. Но
,несмотря на все мелкие неудобства она стала пани Сильвой – обеспеченной и
респектабельной.
* * *
Прошло два года и обе старшие дочки родили внуков. Муж был
счастлив. Он вообще любил детей. И одинаково баловал своих дочерей и приемную,
а внуков и вовсе не различал на своих и чужих. Все складывалось счастливо в этом доме. Младшая тоже выскочила замуж. И
теперь изводила своими капризами спокойного и безответного парня. Все
дети-внуки были в доме наездами, два-три раза в год, с подарками и гостинцами.
Все были хорошо устроены, и пани Сильва считала, что этим всем они обязаны ей. Она
устраивала танцевальные вечеринки и пикники, вечера фантов и маскарады,
святочные гадания и торжественные обеды. Летом неизменно уезжала на курорт. Все
было так, как мечталось и хотелось. Одна досада – нелюбимый муж, но и к этому
оказалось, можно было притерпеться. У Сильвы появилась привычка убирать дом и мыть полы на ночь. Обходя перед сном комнаты
и коридоры в тонком батистовом пеньюаре, она вздыхала, ловя свое отражение в
зеркале, и приходила к выводу, что общая спальня не такая уж и большая плата за
покой и достаток. Она была довольна своим решением.
Комментариев нет:
Отправить комментарий